БОРИС ПАСТЕРНАК
Где человек, до конца понявший Пастернака? Пастернак - это «тайнопись», «иносказание», «шифр».
М.Цветаева
Побойко Александра,
рук. И.В. Яннаева, рук. Е.В. Кильганова
(МБОУ г. Иркутска СОШ № 12)
Больше всего на свете я любил музыку…
Пастернак
Коль музыке поэзия близка
И как с сестрою с ней соединима,
Любовь меж ними будет велика…
Шекспир
СТИХОТВОРЕНИЕ БОРИСА ПАСТЕРНАКА «МУЗЫКА»
Лингвистический анализ
художественного текста
Когда-то Марина Цветаева в полемическом пылу воскликнула: «Где человек, до конца понявший Пастернака?» И сама же ответила: «Пастернак - это «тайнопись», «иносказание», «шифр». «Пастернака долго читать невыносимо от напряжения (мозгового и глазного), как когда смотришь в чрезмерно острые стекла, не по глазу (кому он по глазу?)».
Разве это не предупредительный сигнал для тех, кто отправляется странствовать по морю, название которого поэтический мир Пастернака?
Давайте прислушаемся к пастернаковской музыке, погрузимся в мир его поэзии.
Общеизвестно, что Пастернак мечтал стать музыкантом, его мать, известная пианистка Розалия Кауфман, не видела сына никем другим. Мечта не сбылась и в то же время не увела от истинной судьбы. Музыка навсегда стала заветной личной темой поэта, темой на всю жизнь. «Музыка, потеряв в лице Пастернака профессионального композитора, обрела в нём своего полномочного представителя в мире литературы». Разнообразие ритмики, умелое сочетание в лирическом произведении различных тем и вариаций, богатая инструментовка стиха - все это делает поэтическую речь Пастернака музыкально-выразительной.
Перед нами одно из свидетельств того, что музыка, отторгнутая поэтом в юности, в итоге стала если и не фундаментом, то одним из краеугольных камней его творчества. Это стихотворение «Музыка», опубликованное в последней книге стихов «Когда разгуляется» (1956-1959). Значима композиция книги. В центре 6 стихотворений, объединенных темой творчества, одно из них - «Музыка», где творец, музыкант властвует над миром. Девять катренов, все строфы имеют синтаксическую и смысловую законченность. Развертывание ключевых образов начинается с первой строфы.
Удивительно построено это стихотворение. Сначала музыки нет, есть только рояль, предмет неодушевленный, что подчеркивается тем, что его «несут», «тащат», это громоздкий предмет, который плохо вписывается в тесное пространство «лестницы угольной» (черной), несут его два силача. И здесь возникает в тексте, сравнение, которое мгновенно расширяет пространство: несут, «как колокол на колокольню».
Удивительно построено это стихотворение. Сначала музыки нет, есть только рояль, предмет неодушевленный, что подчеркивается тем, что его «несут», «тащат», это громоздкий предмет, который плохо вписывается в тесное пространство «лестницы угольной» (черной), несут его два силача. И здесь возникает в тексте, сравнение, которое мгновенно расширяет пространство: несут, «как колокол на колокольню».
В нашей памяти всплывают строки
«Как колокол на башне вечевой…»,
и мгновенно эта реминисценция придает другое звучание вполне бытовому, заурядному событию. Обратим внимание на первую строку стихотворения: «Дом высился, как каланча».
Каланча в словаре у Даля – «вышка, сторожевая,
дозорная башня.
Каланчистое зданье – высокое, узкое, как башня».
«Как колокол на башне вечевой…»,
и мгновенно эта реминисценция придает другое звучание вполне бытовому, заурядному событию. Обратим внимание на первую строку стихотворения: «Дом высился, как каланча».
Каланча в словаре у Даля – «вышка, сторожевая,
дозорная башня.
Каланчистое зданье – высокое, узкое, как башня».
Соотнесенность с «чужим словом», причем с произведением знаковым, заставляет заработать механизм ассоциаций, сопоставить данный текст с лермонтовским словом, придать программное звучание тексту Пастернака. Во второй строфе возникают образы моря, святых скрижалей, и читатель из будничной ситуации попадает в другое пространство, которое обещает что-то мощное, незаурядное, божественное. Сравнения вызывают ощущение расширения пространства до небесных величин: рояль поднимают, «как с заповедями скрижаль», то есть как плиту, на которой записаны божьи заповеди.
Дмитрий Лихачев заметил, что «в поэзии Пастернака так много сокрушительных и огромных образов».
Закончились три первые строфы
Рояль поднят наверх: «…и город в свисте, шуме, гаме,// Как под водой на дне легенд,// Внизу остался под ногами…». В следующей строфе появляется музыкант, назван он просто и буднично: «жилец с шестого этажа», но то, что он творец мы понимаем сразу: «На землю посмотрел с балкона,// Как бы ее в руках держа// И ею властвуя законно».
Рояль поднят наверх: «…и город в свисте, шуме, гаме,// Как под водой на дне легенд,// Внизу остался под ногами…». В следующей строфе появляется музыкант, назван он просто и буднично: «жилец с шестого этажа», но то, что он творец мы понимаем сразу: «На землю посмотрел с балкона,// Как бы ее в руках держа// И ею властвуя законно».
Не сразу рождается музыка – мы ощущаем мгновенье молчания, созерцания, взгляда с высоты. Читатель понимает, что это минуты размышления о вечном, о земле, о божьем проведенье, о жизни, об одиночестве, на которое обрекает себя гений. Они делают понятным неожиданное сочетание «заиграть собственную мысль».
Под руками оживает рояль, это уже не неодушевленный предмет, потому что из его недр под пальцами Мастера вырываются «гуденье мессы», «шелест леса».
«Раскат импровизаций нес ночь, пламя, гром пожарных бочек, бульвар под ливнем, стук колес, жизнь улиц» ожидаемо или... неожиданно это перечисление заканчивается - в нем возникает тема разобщенности - «участи одиночек». В этой строфе появляется еще один любимый инструмент - орган, он не назван, но упоминание хорала, мессы пробуждает необходимые ассоциации.
Под руками оживает рояль, это уже не неодушевленный предмет, потому что из его недр под пальцами Мастера вырываются «гуденье мессы», «шелест леса».
«Раскат импровизаций нес ночь, пламя, гром пожарных бочек, бульвар под ливнем, стук колес, жизнь улиц» ожидаемо или... неожиданно это перечисление заканчивается - в нем возникает тема разобщенности - «участи одиночек». В этой строфе появляется еще один любимый инструмент - орган, он не назван, но упоминание хорала, мессы пробуждает необходимые ассоциации.
Цепочка однородных членов начинается в одной строфе, а продолжается в следующей, используется поэтом для создания экспрессии. Синтаксису позднего Пастернака свойственны конструкции
перечисления однородных членов предложения.
«Раскат импровизаций» - сочетание непривычное -вызывает в памяти знакомое - раскат грома, дополняет ассоциативный ряд образами стихий, свободы. Эффект наращивания экспрессии, семантической многоплановости встречается не только при использовании в одном ряду разнородных предметов, явлений, абстрактных понятий (хорал, пожарные бочки, бульвар под ливнем, стук колес), но и при появлении анафоры, которая является одной из ведущих стилистических фигур поздней лирики Пастернака:
Или, опередивши мир на поколения четыре... Или консерваторский зал При адском грохоте и треске... |
В первых четырех катренах синтаксическая конструкция осложнена сравнениями: «Дом высился, как каланча»; город «Как под водой на дне легенд. // Внизу остался под ногами».
Синтаксический параллелизм объединяет первые строфы и обозначает границу первой части. Синтаксис не является у Пастернака самодовлеющим. Предложения часто представляют собой нерасчленимые семантические конструкции, так как в них цементирующей основой является семантическая соотнесенность слов. В лирике позднего периода встречаются фразеологические обороты, сочетание разговорно-бытовой и торжественной лексики (тащили, гуденье мессы), разговорный синтаксис.
В последних двух строфах создание образности идет на основе метафор:
В последних двух строфах создание образности идет на основе метафор:
«По крышам городских квартир //Грозой гремел полет валькирий»
До слез Чайковский потрясал //Судьбой Паоло и Франчески».
Звуковая инструментовка стихотворения усиливает
значимость образов:
«Бульвар под ливнем, стук колес,
// Жизнь улиц, участь одиночек».
Слова, объединенные звуковыми повторами,
сближаются семантически:
«Как с заповедями скрижаль // На каменное плоскогорье».
значимость образов:
«Бульвар под ливнем, стук колес,
// Жизнь улиц, участь одиночек».
Слова, объединенные звуковыми повторами,
сближаются семантически:
«Как с заповедями скрижаль // На каменное плоскогорье».
Стихотворение «Музыка» требует вдумчивого чтения. Лексика: «хорал», «месса», «импровизация», «пюпитр» - придает стихотворению торжественное звучание и нуждается в объяснении. Но кроме того надо быть знакомым с серьезной музыкой, быть образованным человеком, чтобы понять последние строфы. «Полет валькирий» - это эпизод из музыкальной драмы немецкого композитора Рихарда Вагнера, который, по мнению поэта, опередил современников на «поколения четыре».
В последней строфе надо вспомнить двух гениев: Данте и Чайковского. Вдохновленный сценой из первой части «Божественной комедии» великий русский композитор написал симфоническую фантазию «Франческа да Римини», в которой рассказал о трагической судьбе Паоло и Франчески , попавших в ад, потому и «адский грохот и треск» сопровождают рассказ о их любви, наполняют консерваторский зал.
Нельзя не сказать, что в одном из катренов упоминается один из любимых композиторов Пастернака - Шопен. При свечах он записывает на «черной выпилке пюпитра» свой сон. Слово «выпилка» кажется окказионализмом, но это не так, оно указано в словаре (С.И. Ожегов, А.Б. Шапиро), хотя употребляется очень редко. Слово-маркер пробуждает ассоциации с изяществом вальсов польского композитора. Текст содержит загадку: не назван лишь один творец - «жилец шестого этажа», но его имя можно восстановить, зная обстоятельства жизни Пастернака. Вероятно, это Скрябин , самый близкий по духу, по творчеству человек, дружба с которым началась еще в детстве.
Есть еще одна подсказка. В стихотворении со второй строфы идет постепенное нагнетание согласных, с которых начинается имя Скрябина, для того чтобы это имя, пусть и неслышно, тайно, но все же прозвучало в заключительных строках стихотворения. Для обнаружения этого звучания приведем их в такой записи:
До слез ЧайковСКий потРЯсал
судьБой Паоло И ФраНчески
Случайное это совпадение или намеренная
зашифровка - решать читателю.
Внутреннее родство поэзии Пастернака с музыкой находит отражение в композиционном строении, в ритмике, в эвфонии, в характере метафор. Стихотворениям, и этому в частности, присуще стремление дать два параллельных мотива: будничности, предметности, суеты - с одной стороны, и высоты творца, божественного начала, величия - с другой.
Адик Штейнзальц в своей книге «Простые слова» очень интересно объяснил многогранность слов в художественном тексте: «Простые слова таят в себе множество загадок… Их простота обманчива, как крохотный полевой цветок, который устроен сложнее самого современного механизма. Подобно ароматам свежевыпеченного хлеба, которые не сравнить с синтезированным искусственно запахом, в точности повторяющим химическую формулу натурального, простые слова могут иметь множество составляющих и дополнительных значений, несущих огромный эмоциональный заряд». Это высказывание справедливо и в отношении Пастернака. «Мир слов, их сочетаний в нашем повседневном общении, действительно, сложен и многоцветен. Но еще более сложными оказываются языковые явления тогда, когда они попадают в бурную стихию литературного текста, получая при этом особые эстетические функции».
Глубинный смысл текста становится ясен в переплетении ассоциаций, рассуждений, догадок, в контексте других стихотворений Бориса Пастернака, о чем мы говорили выше. Каждое слово Пастернака наполнено смыслом, существует в сцеплении с другими, каждое заставляет выстроить ассоциативный ряд: рояль, орган, колокол, музыкант, творчество, город, суета, одиночество, небо, обыденное, божественное, адское, вечное... Явно от экспрессивности эпохи идет стремление Пастернака к «остранению», к борьбе с привычными ассоциациями.
Глубинный смысл текста становится ясен в переплетении ассоциаций, рассуждений, догадок, в контексте других стихотворений Бориса Пастернака, о чем мы говорили выше. Каждое слово Пастернака наполнено смыслом, существует в сцеплении с другими, каждое заставляет выстроить ассоциативный ряд: рояль, орган, колокол, музыкант, творчество, город, суета, одиночество, небо, обыденное, божественное, адское, вечное... Явно от экспрессивности эпохи идет стремление Пастернака к «остранению», к борьбе с привычными ассоциациями.
В Петербурге дождь....
Безусловно, у каждого из нас свой
«ассоциативный резонатор», поэтому вслед за Цветаевой можно сказать, что
«Пастернака читатель пишет сам».
«ассоциативный резонатор», поэтому вслед за Цветаевой можно сказать, что
«Пастернака читатель пишет сам».
